На сей раз записей долго не было потому, что меня угораздило попасть в больницу. Поэтому городских занятнин я не знаю, зато в больнице было много интересного.
Из неё открывается неплохой вид на симпатичненький морг. Больше в надземной части интересного нет. Собственно больничное здание интересно тем, что оно на ремонте. Поэтому все коммуникации со внешним миром осуществляются через подвал. Он имеет два хаотически открывающихся выхода наружу, причём догадаться со стороны, что это и есть вход в больницу, без подсказки нереально. Сам подвал хорош тем, что его используемая в блужданиях больных, посетителей и врачей часть имеет много дверей, из которых одна ведёт наверх. Но КАКАЯ – с первого раза разобраться не мог никто, к вящему неудовольствию сторожей. Они выходили и кричали: «Куда пошёл?! Куда пошли?! Вон выход! Куда пошли?! Да не это! Надо специального человека к этой ... двери приставить!!!» Кроме того, на полу в этой части подвала имеется множество оплавленных следов раздвоенных копыт. По всей этой части курят. Валяется много окурков, все стены в окурочных пятнах. на первом этаже при выходе из подвала стоит автомат наподобие тех, что в магазинах за монетку в пять рублей продают жвачку, только этот продавал яркие шарики с бахилами, нужными для посещения.
Есть и ещё изрядная зона подвала – непосещаемая. Тем не менее она хорошо освещена, там что-то жужжит, опять же уйма ненужных дверей, низкие переходы, перекрытые выходы к лифтам непонятно куда, пожелтевшая от времени тетрадь на одной из дверей с современными записями типа «принесите провод», пара тёмных дыр в грязное и непонятное, много-много труб над головой и проседающий под ногами бетон.
23-го февраля на снегу под окнами появилась большая яркая надпись малиновыми буквами:
«АЛЬБЕРТ!
С 23 ФЕВРАЛЯ
Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ
СКУЧАЕМ!»
или что-то похожее.
В том же снегу стоят, кажется, липы. Вот на тех липах повадились сидеть вороны. Чуть ли не вить гнездо собирались. Одним солнечным утром ворона эмоционально скакала по липе с голубой бахилой в клюве.
Из неё открывается неплохой вид на симпатичненький морг. Больше в надземной части интересного нет. Собственно больничное здание интересно тем, что оно на ремонте. Поэтому все коммуникации со внешним миром осуществляются через подвал. Он имеет два хаотически открывающихся выхода наружу, причём догадаться со стороны, что это и есть вход в больницу, без подсказки нереально. Сам подвал хорош тем, что его используемая в блужданиях больных, посетителей и врачей часть имеет много дверей, из которых одна ведёт наверх. Но КАКАЯ – с первого раза разобраться не мог никто, к вящему неудовольствию сторожей. Они выходили и кричали: «Куда пошёл?! Куда пошли?! Вон выход! Куда пошли?! Да не это! Надо специального человека к этой ... двери приставить!!!» Кроме того, на полу в этой части подвала имеется множество оплавленных следов раздвоенных копыт. По всей этой части курят. Валяется много окурков, все стены в окурочных пятнах. на первом этаже при выходе из подвала стоит автомат наподобие тех, что в магазинах за монетку в пять рублей продают жвачку, только этот продавал яркие шарики с бахилами, нужными для посещения.
Есть и ещё изрядная зона подвала – непосещаемая. Тем не менее она хорошо освещена, там что-то жужжит, опять же уйма ненужных дверей, низкие переходы, перекрытые выходы к лифтам непонятно куда, пожелтевшая от времени тетрадь на одной из дверей с современными записями типа «принесите провод», пара тёмных дыр в грязное и непонятное, много-много труб над головой и проседающий под ногами бетон.
23-го февраля на снегу под окнами появилась большая яркая надпись малиновыми буквами:
«АЛЬБЕРТ!
С 23 ФЕВРАЛЯ
Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ
СКУЧАЕМ!»
или что-то похожее.
В том же снегу стоят, кажется, липы. Вот на тех липах повадились сидеть вороны. Чуть ли не вить гнездо собирались. Одним солнечным утром ворона эмоционально скакала по липе с голубой бахилой в клюве.